Сокращение рабочего времени и четырехдневная неделя: новый баланс между работой и личной жизнью
С начала 19 века в развитых странах наблюдается стабильное сокращение рабочего времени. Четырехдневная неделя, возникшая в 90-х годах как политическое и экономическое требование более равного распределения труда, снова становится предметом обсуждения на фоне пандемии COVID-19.
В период пандемии, когда удаленная работа и новые технологии изменили привычный порядок вещей, усилилось стремление сотрудников к лучшему балансу между работой и личной жизнью. В Великобритании, например, 56% работников готовы согласиться на меньшую заработную плату в обмен на больше свободного времени.
В Новой Зеландии правительство ввело четырехдневную рабочую неделю после пандемии для повышения производительности и улучшения баланса между работой и личной жизнью. В Японии к этой инициативе присоединились такие компании, как Hitachi и Microsoft, где было отмечено увеличение производительности на 40%.
В Европе на подобные изменения также обратили внимание страны Северной Европы, а также Великобритания, Германия, Испания, Португалия и Франция. Однако реформа может принимать различные формы, каждая из которых предъявляет свои специфические вызовы.
Четырехдневная неделя или неделя, сжатая в четыре дня? Первый подход предполагает сохранение общего числа рабочих часов, сосредоточенных на протяжении четырех дней. Такую модель внедрили Бельгия и скандинавские страны. В Италии банк Intesa Sanpaolo поступил аналогичным образом.
Работать меньше, работать лучше Второй подход соответствует истинной идеале четырехдневной недели – 32-часовой рабочей неделе: сокращение рабочего времени благодаря повышению продуктивности. Этот подход реализуется в Южной Европе (Испания, Португалия).
Вместо фокусировки на объеме часов, возможно, следует говорить о самой природе работы? Экономист Тимоти Паррик утверждает, что нам нужно не предсказывать будущее работы с помощью идей вроде четырехдневной недели, а изобретать работу будущего.
Переосмысление рабочего времени – это не только вопрос организации труда, но и о месте, которое работа занимает в обществе. Может быть, пора создавать новые утопии труда, как это представил Эрнест Калленбах в своей книге “Экотопия”, где люди работают всего 22 часа в неделю. В этой утопии экономика ориентирована на социальные, политические, культурные и экологические активности.
Таким образом, сокращение рабочего времени и переход на четырехдневную неделю становятся не только шагом к улучшению производительности, но и возможностью для каждого человека найти новый баланс между работой и личной жизнью.
